Китайское правительство уж если что-то решит, то будет настроено серьезно. Любой проект, к примеру проведение Олимпийских игр, будет реализован основательно и с размахом, достойным истинной Поднебесной. Сравнительно недавно было решено превратить одну из глухих захолустных окраин страны в центр мирового туризма. Решили — сделали.

Голос предков

Так сложилось, что благодаря своей географической удаленности и, как следствие, исторической захолустности остров так и остался не затронутым всеобщей индустриализацией и вошел вместе со всем остальным Китаем в новую фазу новейшей истории, где наибольшей рыночной стоимостью обладает все максимально естественное. В самом деле, то, ради чего люди из всяких там Лондонов, Нью-Йорков, Сингапуров готовы разгрызть глобус, на Хайнане имеется в изобилии — и чистейшее море, и прозрачные реки, и нетронутые джунгли, и, главное, открытые, приветливые хайнаньцы. Есть и все остальное, чем гордятся у себя сами лондонцы, ньюйоркцы и сингапурцы.

Китайские партнеры оказывали нам гостеприимство, достойное граждан Поднебесной: потчевали пирами, купали в SPA-центрах, укладывали спать на перины, развлекали в луна-парках, а нас все тянуло в джунгли. О да! Именно в джунгли, к москитам, игуанам, местным племенам. Говорят, что посевы свои они защищают от врагов ямами с воткнутыми кольями, а вокруг жилищ натягивают лианы и подвешивают к ним бревна (совсем как в фильмах с Брюсом Ли). В общем, нам всем хотелось приключений. И шел уже пятый день жизни в хайнаньском парадизе, а их все не было.

— Будут вам приключения. Все будет, — приговаривал Ли Цзин Чжу, он же Саня-переводчик, суперкомпетентный гид, активный практик русско-китайской дружбы. — И чего людям в жизни не хватает?

На одном из официальных приемов, заданных в нашу честь местным руководством, мы выступили с пожеланием изменить маршрут, чтобы он пролегал поближе к жизни простых обитателей острова. Организаторы оказались людьми слова. Пообещали изменить программу и сделали это.

Однажды утром с первыми лучами зари нам навстречу вышли два самых настоящих рейнджера в камуфляжных кедах и майках цвета хаки. Они словно сконденсировались из рассветного тумана, стремительно и безмолвно, и были представлены сдержанно и торжественно.

— Это… э-э-э… зовите его Тигром. Так проще запомнить. У него очень сложное имя. Он родился в год Тигра, поэтому он — Тигр.

— А скажи-ка, Тигр, ты в каком звании?

— Майор морской пехоты. — Рейнджер с разворотом плеч, как у спойлера спортивного автомобиля, за которыми угадывался кильватер карьеры морского пехотинца, явно не сообщал имя, вероятно, следуя некой инструкции.

— Ну, тогда будем звать тебя просто майором.

Наши майоры оказались большими знатоками местности во всех ее проявлениях — от легенд местных племен ли и мяо до навыков обращения с рептилиями. Перед тем как вывести нас на долгожданную тропу, ведущую в дебри тропического леса, они провели инструктаж по технике безопасности.

— Передвигаться по джунглям нетрудно. Просто нужно выполнять несложные правила: не хватать руками что попало, поскользнулся — падай на мягкое место (руки не выставляй, иначе повредишь серьезно), проводников не обгоняй и иди за ними след в след; воду из источников лучше не пить. А если увидишь змею, сразу скажи гиду, на всякий случай у него есть порошок — противоядие.

Следует заметить, порошок этот творит чудеса, на которые не способна ни одна страховая компания. Его изобрели люди племени мяо — лесные охотники, популяция которых не выжила бы в джунглях без таких знаний. Готовится он из разных трав и пахнет приправой для супа. Змеи его так боятся, что шипя расползаются в панике. Накануне видел, как один змеелов из мяо добывал змеиный яд: просто голой рукой взял парализованную запахом порошка кобру, выцедил на тростинку каплю яда, капнул в стакан с чаем, и чай мгновенно из светло-зеленого стал глубоко черным. После этого, демонстрируя действие противоядия, бросил в чашку щепоть порошка, и чай за пару секунд снова стал прозрачным.

— Если повезет, то, может, мы и увидим сегодня змею, — продолжал наш тигровый майор. — В любом случае в нашем сопровождении вы в безопасности.

Мы-то в их сопровождении — да, а вот они в нашем — отнюдь. Рейнджеры, способные предугадать траекторию броска кобры, оказались не в состоянии оценить степень подвижности «офисного планктона» на самой легкой, прогулочной по местным меркам тропе. Рискуя жизнью, они ныряли в водопады за фотоаппаратами и телефонами, которые роняли наши девушки. И надо сказать, иногда выныривали именно с тем, за чем ныряли.

Оставшиеся сухими промокли до нитки уже на смотровой площадке перед гигантским водопадом Фунхуа Си, на которой завершалась наша прогулка по тропическому лесу: тонны воды, ниспадавшей плавно и мощно, словно фортиссимо органа, подхватывал гуляющий по ущелью ветер.

Сказки тропического леса

Много рек и ручьев сливаются в этот поток с горы, носящий редкое имя Тяо Ло. Народ, что так назвал эту гору, всегда славился трудолюбием и постоянно возделывал свои рисовые поля, отвоевывая землю у леса. И вот однажды, когда полей стало слишком много, а леса слишком мало, разразилась в их краю жесточайшая засуха, и реки пересохли. И поняли тогда люди, как бездумно рубили они лес по берегам своих рек, и признали свою вину.

Самый храбрый и прекрасный муж по имени Нанси вызвался помочь своему народу и стал просить бога неба послать на землю дождь. Чтобы бог лучше его слышал, он поднялся на вершину горы, где, стоя на коленях, 49 дней молился и звонил в колокольчик. Но звон колокольчика был слишком слаб, и дождь так и не пошел: бог неба разгневался и не принимал молитвы людей. И тогда дочь бога, маленькая красавица Сяо Мэй, похитила во дворце отца волшебный звон, вдохнула его в колокольчик Нанси, и на землю пролился дождь. С тех пор реку называют Нанси, озеро — Сяо Мэй, а гору — Тяо Ло, что в переводе с диалекта ли означает «звон колокольчиков, висящий на деревьях».

Вчера мы утопили в Нанси фотоаппарат не кого-нибудь, а самого директора по рекламе крупнейшей российской авиакомпании, самой приближенной к богу неба персоны из нашей команды. Поэтому сегодня духи, очевидно, в знак принятия нашего жертвоприношения позволили нам посетить деревню ли.

Не успеешь свернуть с магистрали на проселочную дорогу и проехать по ней с десяток километров, как начинает казаться, что это не ты куда-то в глушь забираешься, а, наоборот, городская сутолока приближается к тебе. Чем дальше заезжаешь, тем чаще на обочинах дорог, на берегах рек встречается народ, спешащий по своим делам. Немыслимо нагруженные мотоциклы, велосипеды, бамбуковые плоты… В ручьях под мостами плещутся дети, на полях работают их родители, спасающиеся от солнца под треугольными шляпами. Иногда дорога проходит через поселки, улицы и перекрестки которых напоминают броуновское движение. На самом деле это муравейник, в котором каждый обитатель тащит свою соломинку в конкретное место по своей определенной траектории.

В этой среде нет суррогатов, полуфабрикатов и псевдоценностей. Обед заказали? Ждите, хозяйка уже варит суп из петуха, который только что бегал по двору.

Деревни народа ли невозможно спутать с прочими селениями. Кровли их домов похожи на длинные перевернутые лодки. В разгар дня, когда солнце в зените, люди прекращают работу и укрываются от палящих лучей под плетеными травяными навесами. Это — хайнаньская сиеста, время отдыха, шуток, разговоров. Мы приехали как раз кстати. В деревне Ёюньтун под одним таким навесом собрались несколько семей всех поколений — от маленьких детей до их очевидно столетних прапрабабушек. Хайнань — остров долгожителей. Дети как дети, с любовью к конфетам, побеждающей страх перед незнакомцами. А бабушки — они только здесь такие. С татуированными лицами и этими взглядами куда-то внутрь себя, глубокими, как на картинах Рембрандта.

— А почему у вас на лицах татуировки?

— Потому что красиво…

Есть еще как минимум две версии происхождения этого обычая. Гид, который встречал нас при входе в деревню, объяснил:

— Они специально так сами себя разукрасили. Во время войны остров оккупировали японцы, и женщины ли нанесли на лицо татуировки, чтобы не привлекать нескромные взгляды.

Этнографы придерживаются другой точки зрения. Узор на лице, руках и ногах женщины зависит от того, к какой конкретной этнической группе она принадлежит. Это как, например, одежда или украшения, такой своеобразный «паспорт». Молодежь свободно вступает в добрачные отношения, браки заключаются по взаимному согласию, часто уже после того, как девушка родит ребенка. По узору на лице матери ребенок может узнать своих родственников. Культ предков, вера в духов, почитание сил природы — вот религия этого народа, произошедшего от брака мужчины-прародителя с прекрасной девушкой, вылупившейся из яйца волшебной птицы, как повествуют мифы.

В быту ли выглядят как все современные люди, разве что рубашки молодых мужчин сияют ослепительной белизной (и это при отсутствии стиральных машин). Но раз в году, 3 марта, они наряжаются в свою национальную одежду, поют древние песни, танцуют и украшают друг друга цветами. А в разгар праздника юноши и девушки становятся в пары и, держась за руки, уходят в джунгли. Это Праздник любви. Так он и называется.

О своих обрядах, предках, верованиях эти люди рассказывают неохотно. Действительно, зачем? Но, с другой стороны, они доброжелательны, приветливы и с удовольствием поддержат разговор о более приземленных материях.

Лу Син Дзон все свои 30 лет живет в своей деревне и помнит, когда эта заасфальтированная дорога была узкой тропкой, раскисающей в сезон дождей, как рисовая клецка. Трасса — это, пожалуй, единственное, что изменилось в окрестностях Ёюньтун.

— Скажи, Лу, в каких еще местах ты был?

— В Санье. Очень не понравилось. Жара. Духота. Суета. Дома лучше.

— А хотел бы ты побывать в других странах?

Пауза. Пожимает плечами.

— Не знаю…

— О чем ты мечтаешь?

Пауза. Не знаю… Все вроде бы есть. Здоровье хорошее… Хотя трудно, конечно, бывает.

Следующая деревня — Пай Ца — отличалась от Ёюньтун так, как в Советском Союзе колхозы-миллионеры отличались от депрессивных поселков. Большие дома с подворьями; если заглянуть в раскрытую дверь, можно увидеть в глубине комнаты дорогой музыкальный центр или телевизор. У некоторых — спутниковые тарелки, практически у всех — мотоциклы. В центре деревни — большой навес, выполняющий функцию клуба. Под ним на бильярдном столе, на скамейках, просто на корточках сидят молодые мужчины, отдыхают после утренней работы на поле и общаются. Негромкий разговор прерывается взрывами смеха.

— А жены ваши где? — поздоровавшись, спрашиваю парня по имени Фу Тьень Ню и подсаживаюсь к нему пообщаться.

— Жены хозяйством занимаются.

— Судя по белизне ваших рубашек, жены у вас — что надо.

— У нас все мужики сами стирают… (Смеется.)

На сегодня работа закончена. Правда, и спать люди ложатся в полдевятого. Утром они в поле задолго до рассвета. И так каждый день. Всю жизнь.

Времена меняются, нравы остаются

Когда-то давно остров Хайнань был глухой провинцией, в которую власти ссылали чиновников и политических преступников. Но времена изменились, изменился вместе с ними и остров. И вот уже несколько лет Хайнань стабильно развивается как международный курорт. В планах — догнать и перегнать Гавайи. Судя по размаху капиталовложений, которые лучшие сетевые отели мира — «Мариотт», «Шератон», «Кемпински», «Софитель» — выделили на строительство своих курортов, власти Китая создали шоколадные условия для таких инвестиций. Западные вклады, помноженные на китайскую трудоспособность, — и возникает райский сад с павлинами в неземных дизайнерских интерьерах, на месте которого всего пару лет назад был заболоченный, поросший тростником берег.

Достопримечательностей на этом острове много, и две недели пролетают совершенно незаметно. Религиозный центр Наньшань — место паломничества буддийских монахов, в том числе из Тибета, пришедших признаться в лучших религиозных чувствах богине Гуаньинь перед ее 108-метровой статуей, осеняющей милосердием и землю, и море.

Здесь же, в павильоне, одна из главных святынь Китая — тысячерукая Гуаньинь, занесенная в Книгу рекордов Гиннесса как самая большая буддийская скульптура из чистого золота. Ее вес 140 килограммов.

На острове отличный шопинг. В городе Санья вас наверняка пригласят посетить фабрику шелка, где покажут, как выращивают шелкопряда, делают шелковые нити из его кокона, и предложат купить шелковый гобелен или одежду. Но не одним шелком богат Китай. Есть еще масса вещей, фарфор например. Самый известный — из города Дзин Дэ Чжень, прекрасный подарок, который оценят и снобы, и эстеты. В Китае не принято дарить пустой сосуд. Это может показаться моветоном. Нет проблем — Хайнань славится элитными сортами чая.

Кстати будет напомнить, что чай — это прежде всего китайский продукт. Пальму первенства индийский чай обрел лишь в ходе британских колониальных интриг и пиара Ост-Индской компании. Сортов чая не счесть, цены какие угодно, вплоть до многих тысяч долларов за килограмм. Если вы, как и автор этих строк, не являетесь искушенным экспертом чайной церемонии, а просто любите хороший чай, смело покупайте любой или посоветуйтесь с продавцом. В любой лавке для вас приготовят несколько видов и предложат продегустировать. Глупо было бы отказываться от такого сервиса. Вообще, не отказывайтесь ни от чего, что вам предложат на острове. Даже в уличных забегаловках все очень чистое, а гулять везде безопасно. В Азии только безумец поднимет руку на гостя. (Такое отношение и на нас, гостей, кстати, налагает некие обязательства — соответствовать.)

Путешествовать по всему острову, по его деревням, городам, поселкам легко и приятно благодаря четко отлаженному транспортному сообщению и великолепным дорогам. Ну а в джунгли, конечно, следует отправляться с проводником.

Обычно туристы выбирают район Санья, где лучшие пляжи, но и возле столицы острова Хайкоу уже действуют отличные курорты мирового класса, ориентированные помимо прочего и на прием правительственных делегаций. Хайкоу — интересный город, сохранивший старые португальские кварталы, улицы с традиционными постройками в южнокитайском стиле. А местные рынки — это отдельная среда, не столько экономики, сколько обитания. Шум, сутолока, продавцы, покупатели, обилие товаров — все сливается в единый гудящий и пульсирующий организм, в котором заурядная схема «товар — деньги — товар» напоминает обмен веществ. Петухи в клетках, змеи в лотках, лягушки связками, какие-то невообразимые существа непонятного происхождения и назначения — откуда они? Из моря? Из джунглей? Может быть, с Марса?

Рикши, таксисты, велосипедисты, повозки, мопеды — и все куда-то едут. В будущее.

Развлеки меня этнично

Новые времена приносят с собой новые возможности и перемены, не оставляющие в стороне древние племена. Если вы поселились в отеле города Санья, то не исключайте из числа развлечений посещение деревень ли и мяо, своего рода аборигенских ЦПКиО с аттракционами этнического характера. Туземцы здесь не то чтобы живут — они работают аборигенами, подменяя друг друга. Карлики глотают факелы, выплевывают снопы огня, брутальные парни босыми ногами месят битое стекло, лижут раскаленные до 45°С стальные пластины. Симпатичные девчонки в национальных мини-юбках поют и танцуют. Акробаты с ловкостью обезьян взлетают на пальмы и раскачиваются с впечатляющей амплитудой. Это все, конечно, цирк.

И все-таки пока это не только цирк. Жители деревни работают в качестве ли и мяо только восьмичасовой рабочий день. В остальное время они ими являются. И если с ними поговорить во время перерыва, то выяснится, что они здесь просто зарабатывают деньги, продавая в качестве экзотических трюков навыки их жизнеобеспечения в тропических лесах. Они посылают деньги родным, оставшимся в деревнях вроде тех, о которых мы уже рассказали. А когда они приезжают домой в отпуск, то действительно собирают кокосы тем же манером, которым они здесь развлекают туристов. Женщины ткут свои одежды в повседневной жизни точно так же, как и во время представления; и девушки здесь каждый день танцуют те же танцы, которые в своих селениях они танцуют на Праздник любви 3 марта. Воинственные мужчины, которые здесь потрясают ружьями в рамках программы, в реальной жизни у себя дома промышляют охотой. И даже в трюках с битым стеклом и лизанием раскаленного металла есть отголоски шаманской техники транса, в которой плоть живого человека становится неуязвимой для внешнего механического или термического воздействия.

…Несколько девушек, выполняя программу, взяли пестики и, затянув песню, принялись стучать в одну ступу, ритмично двигаясь по кругу. Поначалу в их движениях и голосах сквозила скука офисных клерков, но, чувствуя внимание, они постепенно заводились, и вот уже две старушки, не выдержав, схватили по песту и присоединились к ним, внеся в аттракцион энергетику народного праздника тех времен, когда ли еще не работали этносом, а просто им были.

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Hainan Provincial Tourism Administration, компанию Ananda Travel и ГК «ПУТЕШЕСТВУЙ!».